«Мне нужно быть уверенным в себе, когда я окажусь „Там“. Потому что я обязан закрыть проход. Я все равно там буду» — будто уговаривал я себя, стараясь вспомнить недавние страхи и думать, наконец, а не срываться на другие мысли, лишь бы не вспоминать ужас близкой смерти и собственную беспомощность.
Татьяна глянула оценивающе, словно свидетельница невесты на холостого дарителя самого пухлого конверта, и явно замыслила недоброе — например, женить и выбрать обои на правах супруги.
— Там условное пленение. Забираете в свой лагерь, и девушка варит на ваш отряд, пока не освободят.
Значит, две недели. Значит, запить могу и помощник. Интересно — аж зубы сводит от злости.
— Вот-вот, — открыла глаза Таня, приподнимаясь на локте и хмуро глядя на нас. — Спать не дадут.
— Она тоже красивая и умная, — почесал я затылок. — Слегка наивная правда, если речь не о деньгах. Только она мне в затылок из лука не выстрелит, если мы разойдемся.