— Я перед вами в большом долгу, — успокоил я, положив руку на ее ладошку.
Планы, конечно, разные. Но вот один многоугольник земель, проявившийся темным пятном на фоне более светлых, разных участков, для всех четырех вариантов был один и тот же.
— Конечно, — протянул я ему лист квитанции.
Высоко поднятый факел высветил в дрожащем полукруге некогда изящную и красивую сцену: сотканный из линий подиум, на котором стояли люди — тут сомнения быть не может. С десяток их, в набранных узорным камнем пестрых одеяниях до пола, но композицию не разобрать толком — растеклась она вдоль всего коридора, ясно только, что все они смотрят куда-то влево, на участок стены, мне не видимый. Невольно замялся, глядя во тьму, выбирая — исчерпан ли мой лимит везения и есть ли оправданный повод узнать содержание картины. Но все же, решился и осторожно шагнул дальше, высматривая все новые детали каменного рисунка. Пока, наконец, не наткнулся на центральный его кадр, от которого резко сжалось сердце, а тело не наполнилось маятным предчувствием.
— Нет, — осторожно убрал он мою руку со своего локтя и шагнул к порталу.
— У меня нет ключей от твоей квартиры, а ты не брала трубку в воскресенье.