— Ну, спасибо тебе, что накормил, и спасибо за все новости. — Я поднялся на ноги.
Я уперся левой ногой в грудь согнувшегося лучника и с силой толкнул его назад, в объятия товарища. Инерцию отталкивания я использовал для резкого разворота, описав мечом широкую дугу. Человек, подбежавший сзади по крыльцу отпарировал мой скользящий удар. Когда я сделал новый выпад, он, в свою очередь, снова парировал удар. Краем глаза я заметил, что спрыгнувший с крыльца стоит на коленях и пытается освободить горло от Фракира — тот хорошо знал свое дело.
— Верно, — подтвердил он. — И подумываю выйти на покой и поселиться здесь. Жизнь тут меня устраивает.
Было полно дыма, гигантских червяк и много вспышек разноцветных огней. Каждый звук рождался в виде образа, разгорался до максимума и мерк, слабел. Эти, подобные молниям, уколы действительности, вызываемые из Отражений и возвращаемые туда же. Червяк растягивался до бесконечности. Собакоголовые цветы норовили цапнуть меня, но потом виляли листьями. Столб дыма остановился перед зависшим в небе светофором. Червяк, нет, это была гусеница, улыбнулась. Начинался медленный слепящий дождь, и все проплывающие капли были фасеточными…
— Тот парень, что был с тобой, когда ты направлялся ко мне, и когда ушел тоже — такой рослый и рыжий…
— Еще один родственник катит в гости, — пожаловался Рэндом. — Ну почему я не мог родиться единственным ребенком?