Спасать спасу, но и доверять не собираюсь.
Ушиб изящной ножки уже налился неприятной желтизной, как бывает с синяками уже на самом исходе. Скоро прежняя белизна вернется, боль отступит, а я вряд ли стану навещать эту квартиру. Но пока что любое дело, за которое взялся, надо доделать со всем тщанием. Чем и занялся, осторожно массируя вместе с мазью отставленную чуть вперед ступню присевшей на кровать девушки. Сама Лилия смотрела в окно, изображая равнодушие и, наверное, обиду. Никогда не разберешь, что там у них на уме.
— Вас двое, их двое, в чем проблема? — Уже отчаявшись и желая побыстрее пойти домой (администрация обойдется без моего внимания), заторопился я.
Но было в видимой неухоженности одно большое преимущество — отчетливо видимый след людских ног в сырой земле, идущий прямо от портала куда-то вглубь леса, мимо отогнутых веточек кустов и примятой тускло-желтой травы, не сгнившей с прошлого года…
— Так, — почесал я затылок, в воображении сопоставляя схематичный рисунок с картой нашего города. — А вот тут, — очертил я пальцем местность за рекой. — Напряги чужую память… В четырех-пяти километрах, есть замок или каменные руины?
Затем, не став размениваться на объяснения, молча закрыл перед ней дверь. Спохватившись, открыл вновь, и вручил Лилии визитку обратно.