С таковым благословлением и вернулся к Мерену.
— Я была немного не сдержана, — чуть мурлыкая виноватыми нотами, подошла она и положила ладонь на грудь.
Вложил в его ладонь две пятерки, обрывая затянувшееся рукопожатие.
— Будет ему больница, самая лучшая, — пообещал Михаилу и вновь повернулся на «подсаженных» из аборигенов, чтобы резко им приказать. — Мехами накрыть этих троих… Да не на голову накинуть, а осторожно положить. Вот так. А теперь живо копать вот здесь и здесь! — Показал я под «калиткой», стараясь не сорваться на крик.
Золото и серебро, обескураживая многих, тоже обращалось в ничто, не оставляя после себя даже песка. Обескураживая не только потому, что хотелось скупить весь новый мир (если Там вообще есть кто разумный, кто жалует золото), а еще по той причине, что все принесенное с собой с Той Стороны обернулось пылью уже у нас. Кто-то торопился принести обратно красивый листик, оторванный или вместе с землей и корнями. Кто-то умудрился раздобыть веточку и даже накопать червя — жизнь, хоть такая примитивная, но там была. Но все обращалось серым облачком, стоило перейти мерцающий барьер. Не нашлось и остатков рванувшей в мерцающее марево дворняги.
— Да-да? — Отозвался я, срочно отыскивая решение, и выглянул головой в ее сторону. — Анна Михайловна, не подходите пожалуйста, тут высокое напряжение и провода по полу.