– Стой, – взвизгнула бабка. – Куда? Не твоя это сила, все одно пропадешь, а я ее к делу пристрою! Феофилушка, останови его!
Родька подбежал к балконной двери, по шторе вскарабкался вверх и лихо открыл ее, повиснув на ручке.
– Поверь, среди вашего брата нормальных тоже хватает, – как видно Нифонтов понял, что я не на шутку напрягся. – И ведьмы вменяемые есть, те, которые не стремятся резать жертвам глотки и наводить на всех-всех-всех порчу. Нет, сущность себя всегда даст знать, шкоды разные устраивать у них в крови, но таких, как та старая кошелка, что на поляне была, среди них не так и много.
Самым разумным было бы, наверное, свалить в маленькую комнату, подпереть дверь шкафом и отсидеться там до утра. Кем бы ни была эта мерзкая старуха, она точно не Валуев, фиг она эту баррикаду свернет вот так запросто.
– Дедушка, может, вам таблетку? – спросила у него сердобольная брюнетка. – У меня, правда, нитроглицерина нет и валидола тоже, но есть «ношпа».
Нас окружали сине-бледные призраки. Их было невероятно много, они заняли все свободное место, которое было. Впрочем, и несвободное тоже, они стояли между деревьями, на могилах, на дорожках. Стояли, молчали и смотрели на меня. Они все были очень разные – мужчины и женщины, пожилые и совсем юные, одетые в деловые костюмы и камзолы, расшитые золотом, длинные платья и даже сарафаны. Разные – и вместе с тем одинаковые. Одинаково неживые.