Первое село пролетел, оставшись в памяти гусей бесстрашным пылевым столбом, рычащим столь грозно, что даже собаки стеснялись своего голоса и без особого энтузиазма пытались укусить за колесо. Сорок пять домов, высоких и низких, с запущенными садами за покосившимися оградами и безо всякой зелени на бетонированных подъездах – люди жили по-разному. Только дорога была одна на всех – норовистая и ухабистая, с настолько глубокой колеей, что проще оказалось нестись по самой ее границе, рискуя провалиться в глубину накатанной полосы.