Артем насупился, уставился на столешницу и крепче обнял чехол.
Он вытянул из внутреннего кармана запечатанную сургучом брошюру и отдал капитану.
На часах был двенадцатый час ночи, когда в небольшой комнатке, наполненной лунным светом, льющимся через единственное окошко без штор, прозвенел телефон.
Где-то внутри рождались тревога и злость, свежими каплями падая в мутное болото безразличия.
Басовито рыкнул мотор, края моего плаща мотнуло ветром от сорвавшейся с места машины. Но я уже не смотрел в ее сторону.
Пролетев развилку с колодцем, вышел-таки на добротную грунтовку и с удовольствием вывернул ручку скорости, соревнуясь с речным бликом на бегущем вдоль дороги ручейке – извилистом и затейливом. Потянулись пшеничные поля по левую руку – от дороги и до горизонта, настолько огромные, что красно-белые громады комбайнов, окрашивающие золотое полотно бежевыми линиями, смотрелись игрушками в мягком ворсе ковра.