Зал, несмотря на определенный скепсис, поддержал краткую речь довольным ворчанием.
– А потом я его задушу голыми руками! – прорычала она, пнув коробку с мороженым возле стены с задорным названием «Лиз-Ника!» в две строчки.
Примерно через минуту под ворохом пледов, прижимая к груди футляр от скрипки, уснул Артем.
На третий день избыточное внимание стало ощутимо мешать. Учащихся к нам не допускали, выставили охрану (она же не допускала Пашу до Кати и Марины, о чем тот грустил столь же тяжело, как Машк о закрытой форточке), но преподаватели находили способ оказаться рядом и удостоить нас ряда советов, очень важных с их точки зрения – как держать руки, как двигаться и какой длины должно быть платье (это они еще про стальное кольцо не знали). И попробуй не выслушать – у этих людей в заложниках наши четвертные оценки! Пришлось рассказать про трудовика и плот – тем более что он третий день не появлялся, а батон должен был уже закончиться. Пусть ищут!
– Уголовное дело, – безэмоционально поведал отец. – Посмотришь, вынесешь вердикт. Прокурор просит применения смертной казни.
– Представляем, – ответил пятый, возможно, даже с некоторой доброжелательностью.