(МинГи) — ЮнСок, мои поздравления. Твоя племянница меня удивила. Замечательная девочка.
— Да, — соглашаясь, довольно кивает ЧжуВон, — Это самая опасная служба в армии. Корпус морской пехоты несёт дежурство в самых важных местах, где велика вероятность атаки противника. Самое главное — охраняет границу с КНДР.
Дядя "виснет". СунОк сердится. Мама, судя по выражению её лица, где-то в "астрале" или рядом с ним. Созерцает оттуда.
Женщины-ныряльщицы? У нас, в "нашей" Корее их зовут — хенё. А тут, значит, хонде? Вот же шь! Оказывается, всё просто! Я опять, "лопухнулся". А эта круглая штуковина, что у женщины на памятнике в руках — это сетка-ловушка, а сзади — буй, который показывает проплывающим мимо лодкам, что где-то тут работает человек.
Сижу, разглядываю помещение в целом, судью и присутствующих — в частности. Буквально пару минут назад, всех, участвующих в суде, пригласили из предбанника, где мы почти час "накапливались", ожидая начала. Вот, расселись на скамейки, ждём. Судья, не обращая внимания на вошедших, что-то пишет за своим столом, так же, как и мужик, сидящий с ним рядом. Наверное, его помощник, раз за одним столом с ним. Как-то "пролетело мимо меня", состав суда и кто, где из них сидит в зале. Смотрю сейчас на всё это, вспоминая виденные мною раньше всякие кинофильмы и дорамы, пытаюсь создать общую картину происходящего. Мы, с моим адвокатом, находимся с левой стороны, мы — обвиняемые. Напротив нас стол, тоже как у нас, отгороженный от зала с трёх сторон деревянными перилами. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что это место для "жертв". Правда, тётку там не видно, сидит какой-то мужик, в костюме, но, по логике, это должно быть место истца. А я — ответчик. Ещё тут должен быть обвинитель и омбудсмен, поскольку ЮнМи несовершеннолетняя…
— СонДам сегодня чуть не подралась со мною, — не поворачивая головы, сообщает СунОк.