«…седла наших Буцефалов». — Буцефалом звали коня Александра Македонского, которого только он один сумел укротить.
— Ради всего святого, милорд! — вскрикнула г-жа Бонасье, бросаясь между ними и руками хватаясь за шпаги.
Д'Артаньян вошел вслед за кардиналом, а за дверью остались на страже его друзья.
— Негодяй! — сказал он молодому человеку, к которому после смерти Бекингэма вернулось спокойствие и хладнокровие, по-видимому не оставившие его до конца. — Негодяй! Что ты сделал!
При слове «извинения» лицо Атоса затуманилось, по губам Портоса скользнула пренебрежительная усмешка, Арамис же отрицательно покачал головой.
— Не все ли равно? — ответил Атос. — Лишь бы вам заплатили за завтрак!