— Нет, боже сохрани, я не колеблюсь, но справедливо ли будет послать меня на возможную смерть, подарив мне только надежду и ничего больше?
— Потом, потом! — крикнул ему д'Артаньян. — Когда на вас не будет плаща!
— И тем самым, — произнес д'Артаньян, — вы заслужите благоволение кардинала.
— У нее прекраснейшие белокурые волосы, какие я когда-либо видел.
— Эта рана, милый д'Артаньян, явилась для меня предостережением свыше.
Затем, пришпорив лошадь, он пустил ее галопом и поскакал обратно в Париж.