– А вот вы, гномы, как известно, пол бородами метёте, а потом соревнуетесь, у кого в бороде больше сора наберётся, – немедленно огрызнулся орк.
– Что? – опешил солдат. Судя по всему, у Святой Инквизиции никто и никогда не требовал полномочий. – Да как ты…
Атлика чуть присмирела. Оно и понятно – некромант поклялся Великой Тьмой, причём – по собственной воле, не вынужденно…
Громадная чёрная птица разворачивала над костром свои крылья. Сотканная из сплошной непроглядной черноты, она казалась овеществлённой тенью. Ни малейших следов иных оттенков, кроме чёрного; казалось, свет тонет в этом невиданном существе, чем-то похожем на громадного ворона. Опустившись, крылья сдавили, сжали полыхающий костёр; очертания маховых перьев задрожали, начали расплываться – по лицу Фесса прошла гримаса боли, и в следующий миг птица рухнула прямо на костёр, подмяв его под себя. Пламя исчезло, полностью поглощённое Тьмой.
– Прости, отче, – смиренно сказал Фесс. – Нет ли у вас надобности… упокоить тут кой-кого?
Атлика сидела смертельно бледная и дрожала всем телом. Зубы выбивали дробь; не то чтобы она сама была отчаянной трусихой, это просто трепетала перед неизбежными пытками слабая человеческая плоть.