Приемная. Теперь понятно, почему он не стучал… Вот только вместо обаятельной секретарши с ногами от ушей и профессиональной улыбкой за столом сидит невзрачный толстячок в сером костюме, сверкая стеклами маленьких круглых очков, сползших на самый кончик крючковатого носа.
Кое-кто из таких «знатоков» жил здесь уже больше года. Но этим местным жителям было известно и другое. На свалке не выжить просто так. Здесь нет еды, воды… а продать в бывшем Меллинге что-то скрученное с остовов «китов» можно, только обладая хоть какими-то знаниями в технике. Заклепка или кусок обшивки не нужны никому. А уцелевшие агрегаты… ха, они потому и уцелели, что для их снятия нужны о-очень специфические знания, без которых демонтаж превратится в бессмысленное уничтожение механизма. Да, в случае удачи везунчику, скрутившему такую фиговину и сдавшему ее закупщикам в Меллинге, достанется неплохая сумма для трюмных крыс. Но вот таким знаниями эти самые крысы в большинстве своем не обладают. А потому им остается довольствоваться хламом, вроде старых измерителей из машинных отсеков и трубок нагревателей для паровых котлов. Но многим из них проще грабануть таких вот новичков и сдать в город снятый с них товар.
С огневой палубы бой выглядит совсем иначе, чем из боевой рубки «кита». Впрочем, «выглядит» – неподходящее слово. Не на что тут смотреть. Иллюминаторов-то нет. Слышатся резкие выкрики наблюдателей, передающих данные, сухой перестук шестеренок аппаратов наведения, поворачивающих огромные станины с орудиями внутри спонсонов… приглушенный гул выстрелов, от которых содрогается палуба под ногами, и вторящее им рявканье легких «брюно», лязг длинных тяг автоматов заряжания, подающих в невидимые расчетам казенники очередную порцию стальной смерти. И едкий кисловатый запах пороха, просачивающийся, кажется, даже через герметичные створки спонсонов. Жарко.
– Нет, дядька Кр… то есть дядька Мирон. Не передумаю, – улыбнулся я. – Это ж такая возможность увидеть, как работает дирижабль. Самому поучиться…
– Я был бы идиотом, если бы отказался, – бледно улыбнулся я в ответ. – Доктор прав, у меня нет никого ближе, чем ты.