– О, полюбуйся, Кирилл. В любом парящем городе обязательно есть здание оперного театра. Своих артистов тут, конечно, нет, зато гастролеры в очередь выстраиваются. Наверняка и сегодня дают что-то интересное, – кивнув в сторону огромного помпезного здания, внезапно заговорил Ветров. – Но нам туда не надо. А надо… так, второй или третий? Нет, точно третий переулок, аккурат за кондитерской. О, а вот и она…
То, что нам необходимо убраться с этого чертова дирижабля как можно быстрее, даже не обсуждается. В любой момент Гросс может заметить пропажу и объявить аврал. Я не идиот и прекрасно понимаю, что прятаться в технических переходах хоть сколько-нибудь долго не получится. Матросы обыщут «кита», и нам хана.
Четверо петляли меж завалов свалки и, поминутно оглядываясь, подгоняли друг друга, все дальше и дальше уходя в глубь китового кладбища. Двое подтянутых парней лет восемнадцати – двадцати, девчонка, их ровесница, и мужчина старше их вдвое, усатый и кряжистый. Беглецы… Что ж, они выбрали хорошее место, чтобы спрятаться от любой погони. Здесь ни одна собака их не отыщет. Но… свято место пусто не бывает. И не они одни знали, что свалка дирижаблей является хорошим укрытием от внешних проблем.
– «Гросс Зонне Меллинга обманом унесло подругу огненной птицы, прихватив оба яйца». Что за бред?! – Вновь перечитав послание юнца, Гюрятинич обернулся к палубному старшине. – Иван, ты дольше всех знаешь этого шалопута. Почему, черт побери, «Большое Солнце Меллинга» написано по-немецки русскими буквами?! И что он вообще имел в виду?!
Дядька Мирон дожидался в той самой кофейне-пекарне, где у меня не так давно произошла стычка с похмельным идиотом…