— Там! Под камень залезла, сволочь, и шипит!
Четверо. Четверо мужиков. Ровно столько осталось посланцев Бессадулина, не считая меня.
— Часть капота. Смята, искорежена, на краю сложена пополам и так сплющена, будто по металлу большой кувалдой били.
Отвернувшись и шустро перебирая ногами, я скатился с бархана и едва успел затормозить, чтобы не воткнуться во вставшего на пути русского. Борис собственной персоной, в расстегнутой на груди камуфляжной куртке, под которой виднелась мокрая от пота тельняшка. Вот ведь вездесущий мужик!
— На триста грамм! — поспешно выпалил Саха и с подозрением спросил: — А что делать надо?
— Один я, Саид Юрьевич. Вернее, я и свежая туша ушана. Но на таком солнцепеке скоро преть начнет.