Потом капитан понял, что это карты. Тысячи, десятки тысяч карт, стоящих друг на друге.
Космолетчики с порога заметили, что атмосфера в баре не шибко праздничная: и шумят не очень громко, и шутят не слишком весело, и даже пиво пенится как-то слабо. На экипаж «Космического мозгоеда» обратили внимание, но по большей части доброжелательное. У Теда действительно оказалось много друзей – кто отсалютовал кружкой, кто подошел пожать руку и пожелать удачи, а узнав, что «КМ» не участвует в гонках, искренне огорчились.
– Да, Анатолий птица рангом пониже и дерьмом пожиже, – согласился Вадим. – Кого-нибудь пристрелить в темном переулке – это он запросто, но на сложные многоходовки не способен, и армии осведомителей и исполнителей, как у братца, у него нет, все самому приходится делать. Думаю, его твой пьянчуга-сосед и видел… ах ты ж черт!
Татьяна Сергеевна крайне удивилась бы, узнав, что таксофлайер, куда суетливо, сперва не вписавшись в проем, а потом стукнувшись макушкой о потолок, забрался бестолковый, вечно витающий в дурацких мечтах аспирант, полетел не к дому Збышека, а в космопорт.
– А с кем Козырь подрался? – Тед краем глаза заметил приближающуюся официантку и сделал изгоняющий жест – подойди попозже, у нас тут важный разговор!
В конце концов Ланс проснулся сам, к ужину, повалялся еще минут пятнадцать, зевая и осторожно, чтобы не раздергать свежие рубцы, потягиваясь, а потом отчетливо осознал, что хочет чая с сахаром. Ладно уж, можно даже с конфетами!