Похолодев, Маккейн проследил за его взглядом и вдруг с ужасом обнаружил, что рой сферокамер, раньше круживший по кабинету Каперони, теперь в полном составе находится в комнате. Крошечные шпионы маскировались среди бархатных портьер и изысканной лепнины потолка. Каким образом они скрытно проникли в комнату вслед за ним и ведшим допрос русским, резидент сказать не мог, да это уже было и неважно.
– Я предпочитаю салюты по окончании боевых действий, а не во время них, – проговорил он. – Впрочем, если вы полагаете, что опасности действительно нет… А вы уверены, что никто не проник в здание через проделанную взрывом дыру?
– Дело в том, что на Панеконте IV возникла одна серьезная проблема, которая угрожает взорвать ситуацию в прилегающем к нему секторе, – проговорил он. – И хотя первыми под удар попадут Соединенные Миры, если дать ситуации выйти из-под контроля, мало не покажется никому. Вот ее нам и предлагается разрулить. Ибо если ждать, пока силовые структуры Соединенных Миров придут в себя после затеянной Дональдсоном перетряски, опасность возрастет в разы. Да и в самом лучшем случае руки у них будут довольно сильно связаны, потому что Панеконт – это «их сукин сын». Но если верить тому, что рассказал наш неожиданный гость, по сравнению с тем, что ждет нас там, все то, что творилось последние месяцы здесь, на Талголе, – детский сад. Так что мы еще думаем, что ответить на это заманчивое предложение…
«Не делай этого», – одними губами проговорила Рысь-Джулия.
– Значит, будем выбираться, – деловито произнес он. – Бампер, ты массивнее меня, будешь снизу.