– Господин Хмелев! – расплылся в улыбке банкир. – Одну минуту!
– Учтем, – уверенно сказал Платон, взявшись за разлив. – Мы по чуточке, мужики, ага? Чтобы на три разлива хватило и не косеть.
– Литр разливного по рубль двадцать, бутылочного – полтора. И оборот тары не больше десяти дней.
– Ага, я сам не в курсе был, – как-то не очень понятно поддержал его Платон.
Несмотря на то что Диего был чистокровным испанцем, потомком сбежавших в СССР республиканцев, испанский я знал куда лучше, чем он.
Мы поздоровались с девушкой и прошли в торговый зал.