– Собирай вещи, а я пока в окно понаблюдаю. Извини, не могу помочь.
– Хорошо, сделаю, – пообещал Грачев и не удержался от скептической ухмылки, когда я достал из-под стойки жезл «свинцовых ос».
Старшим у них Валентиныч, как он сам себя представил, веселый такой мужик за тридцатник возрастом, невысокий и шустрый, вроде как из Омска. Ни к какой конкретной категории я его не отнес, мужик и мужик, на руке, на тыльной стороне ладони татуировка какая-то, но не блатная и не дворовая, а прямо произведение искусства – руны, переплетенные в узор. С его внешностью и манерой общения такой партак совсем никак не вяжется. Я спросил у него, что это все означает, но он отмахнулся и сказал, что сам не знает. «Там нужно, говорят», – пояснил он.
– Время! – заторопился я и хлебнул самогона. – Надо убираться отсюда!
Правильно, нам не хватает только, чтобы сзади кто-то подошел.
Потом в дверь магазина неожиданно позвонили, и я спустился вниз, допивая чай на ходу. Для Кузьминка рановато, но это оказался не Кузьминок, а какой-то мордатый дядька, приехавший на серебристом старом «патфайндере». Дядька показал мне выписанное в пятницу в Дружине разрешение на ношение и занял у меня чуть не час времени, пока наконец не унес с собой «разъяренного судию» от «Таурус», то есть револьвер под «четыре пятьдесят четыре кэсалл» и «четыре десять» гладкий одновременно. Бредовая конструкция, откровенно говоря, но некоторым нравится. «Таурусы» вообще живее «ругеров» продаются из-за «крутого» внешнего вида, хотя по качеству бразилец от американца отстает очень сильно, но это личное дело каждого. И заодно мужик шесть коробок патронов утащил, обычных и с приблудами, при этом расплатился наличными – одинаковыми золотыми червонцами. Так что время не зря потратил, учитывая, сколько я на каждый ствол и патрон накидываю.