По дороге гусеницы шли просто отлично. Машина управлялась как… машина, но ход был куда плавней, на кочках не трясло, и я впервые без всякого дискомфорта разогнал пикап до шестидесяти. Это с прицепом.
Я кивнул. Если Торговый Союз предложит нормальные закупочные цены, Клим точно предпочтет сдать свою долю оптом. К тому же очень скоро его люди распотрошат всю доступную электротехнику, и тогда поставки радиодеталей прекратятся сами собой.
Синицын дернулся и навзничь завалился на спину; я выдернул из пачки пакет для мусора, обогнул стойку и быстрым шагом пересек бар. Надел пакет на простреленную голову покойника, затянул его, дабы не отмывать потом от крови пол, и задвинул засов входной двери.
Мороз, может, и не усилился, но сегодня еще и ветрено было. Так что мы озябли, пока до дверей паба добежали, возле которых стоял «додж» Дмитрия. Хорошо, что он тоже здесь.
Обернувшись, я вскинул ружье, выстрелил в плечо единственной руки того мертвеца, что валялся на полу, отчего он опять свалился, а затем пальнул в бедро второму, оставив его без ноги. Он потерял равновесие и неловко завалился прямо в разваленных дверях, на какой-то момент там застряв. А я взял коробку с патронами с полки, неловко схватил – несколько увесистых цилиндров упало на пол, – но с десяток патронов все же осталось внутри. Отбежал с ними назад, поставил коробку на пол и, хватая из нее патроны по два, начал заталкивать их в магазин ружья.
– Боюсь, не разбираюсь в этом. Я варю пиво…