– Уважаемый! – стукнул я в стекло и вытащил из-за ворота удостоверение резерва. – Резерв Патруля! Как бы нам с опорником здешним связаться?
– Очень возможно. Если увидишь чьи-то ауры, зависшие у окна, то очень может быть.
Сразу после въезда в поселок вдоль дороги тянулись административные постройки и бараки персонала, дальше дома раздавались и вширь, и ввысь. Одноэтажных построек на глаза не попадалось вовсе, в основном встречались настоящие дворцы с фигурными дымовыми трубами, пакетами евроокон, медными молоточками на солидных дверях, посыпанными песком и каменной крошкой тропинками, ажурными фонарями на кованых цепях, зелеными мачтами елок и голубоватыми листочками привезенных с Севера деревьев.
– Вячеслав Владимирович, вы же прекрасно понимаете, что без друзей в этой жизни не обойтись, – улыбнулся Синицын. – Насколько мне известно, до сих пор вы пренебрегали всеми предложениями о сотрудничестве, и посмотрите, к чему это привело. Сбыт в особо крупных размерах – это смертная казнь.
Где-то неподалеку негромко хлопнуло, и от затянутого снежной пеленой силуэта заброшенного здания к внедорожнику метнулась светящаяся точка. В одну секунду она промчалась над пустырем и вломилась в боковую дверцу автомобиля, а в следующий миг мощный взрыв расплескал всюду жгучее пламя, подкинул меня в воздух и, перебросив через отвал снега на обочине, зашвырнул в глубокий сугроб.
– Слышь, ты? – окликнул я пленного, который сидел сзади, зажатый между Дмитрием и Платоном. – Тот, что с автоматом, он тоже ваш?