Она была удивительно чистой, Саша. Свежей. Никакая грязь к ней не приставала. Вот только что мяли ее, разрывали на куски, а она волосы всего поправит – и воспрянет снова. Как это она делает? Как женщины это делают? Может, пьют мужчин?
– А ты, Айгулька, к Сухому сходи. Он-то твоего Мехметика в два счета достанет. Не бросит уж. Чайку, может? Пробовал наш уже?
Артем толкнул Гомера в плечо: уходим. Тот стал подниматься, но медленно, будто зацепился за что-то.
Артема пихнули стволом в спину, он заперебирал ногами чаще, и дерганые подрывники остались позади. Секли воздух плетки, светили через бредущих в черноту фонари в миллион ватт, рисуя на сырых шпалах горбатые протяжные тени, и лаял, подстегивая, громкоговоритель.
– Кому сказала-то? Дура ты пиздливая! Дементьевой Светке сказала! Ты про Дементьевых не знаешь, что ли?
– Сашенька. Этот человек, которого ты хозяином называешь… Бессолов…