– Роберт свой мужик, – помотал головой Боровский. – Мы с ним договоримся. А насчет такой аферы я уже подумал. Ты понимаешь, нужно ведь сначала основной процессор «Гордона» сломать.
– Правда, что приказ тю-тю? – спросил Боровский.
На этот раз Эндрю очнулся от адской боли. Он болтался на конце страховочного леера, вокруг был космос, под ногами – громада корабля, а грудь раздирало чудовищное жжение.
– Сегодня подавляющее большинство тех, кто внизу, – остро инфантильные личности, – объяснил Рашен. – Все настоящие взрослые мужики удрали в космос. Почему мы с тобой воевали-воевали, а потом вдруг раздумали? Мы взрослые, Фил. А почему внизу сначала вокруг нас учинили культ героев, а потом решили нас с грязью смешать? Потому что они дети. Они чувствуют, что мы какие-то не такие, и хронически не понимают, как к нам относиться и что с нами делать.
– Ты обещал как-нибудь рассказать мне, – напомнила Ива. – Не забудь.
– Эпштейн! – закричала Ива в микрофон, с беспомощным ужасом глядя в закатившиеся глаза Эндрю. – Эпштейн! Док! Отзовись! Да отзовись же, чтоб ты сдох!!!