– Ты точно больше никого не чуешь? – Я толкнул сапогом сухую лепешку, одну из многих устилающих разбитую копытами тропу. – Не хотелось бы встретиться с теми, кто оставил эти визитные карточки. Затопчут и не заметят.
– Пойдем, чего встал? – поторопил он меня.
– Ну вот, даже название прииска есть – «Расколотое дерево».
– Так, у нас суп бобовый с беконом, макароны с тушеной олениной, хлеб свежий, пиво, водка охлажденная, со льда. Вы, русские, приучили. – Девчонка вытащила из-за пояса перекидной блокнот и выжидающе на нас уставилась.
На ней кроме уже привычных мосинок, карабинов Лебеля и нескольких дробовиков стояло два карабина со скобой Генри.
– Держи, проглотка. Доедай, и пойдем дальше. Что, думаешь, я зря тех ушлепков на воротах стрельнул? – Я почесал собаку за ухом. Поглядел на стоящую рядом винтовку. – Я так не думаю, псина. Они ладно мне не в спину шарахнули, хотя вполне могли. Да и закона этого их я не нарушил, они сами выстрелили первые. Но погляди на это так – я тем орлам, которые ловят таких, как я, за воротами (а такие точно есть, к ворожее не ходи, догонят на конях и кончат), четко дал понять, что за мной идти не стоит. Да и вообще, были бы здесь ребята из моей роты – спалили бы весь этот Щучий к Бениной матери, а жителей на воротах их домов поразвешали. А то бизнес у них такой, из новичков смальце жать. Видишь ли, у них в борделе новички опущенные. Дожевала? Тогда пошли, подруга. Пара светлых часов, похоже, у нас точно есть.