– Вещи собрала? – буркнул адмирал. – Когда прилетит Фил, у тебя будет совсем немного времени.
Надеюсь, Кенди поймет меня, я ей тоже собираюсь оставить письмо. Пусть хотя бы поймет. Простить меня она не сможет. Ей нравится флот, нравится летать, нравитесь вы, наконец. Это ее жизнь. Жизнь, которую я мог оборвать. Вы позаботьтесь о ней, пожалуйста. Я знаю, ей будет поначалу тяжело. Конечно, я мог бы смолчать. Но я больше не могу – либо скину камень с души, либо сойду с ума. Память о совершенном и так уже меня доводит до исступления. Я просто обязан рассказать тем, кто мне дороже всех на свете, о том, как я предал их.
В углу Вернер одной рукой выбивал команды на «доске» мобильного терминала, а другой перебрасывал контакты. Работал он красиво и явно с удовольствием. А еще красивее было то, как при каждом повороте головы скакал у него с плеча на плечо длинный, чуть не до лопаток, коричневый хвост, схваченный на затылке резинкой с кожаным черным бантиком. Волосы у Энди просто обалденные. Блестящие и холеные. Ива невольно залюбовалась ими, с сожалением подергала себя за челку и застыла, пораженная догадкой. На «Тушканчике» все мужики по окончании войны начали отпускать такие же хвосты по моде средневековых аристократов. В знак протеста – мол, вы решили армию распустить, а мы тогда будем ходить обросшие и небритые. Но пока что хвостики у ребят были куцые. А вот Энди… Оказывается, мастер-техник лейтенант Вернер очень давно не был в космосе. Как минимум – на боевых судах.
Как и положено во время боевого крейсирования, эта смена дрыхла по кубрикам, не раздеваясь, закрыв маски спецкостюмов и подключившись к бортовой воздушной магистрали, чтоб попусту не расходовать свои баллоны. Проснулись люди от дикой перегрузки, а потом где-то в носу раздался страшный бабах. «Скайуокер» кувыркнулся, перегрузка возросла, и коммандер Бэнкс по трансляции заорал: «Всем прыгать!» Ну, они и прыгнули. А больше никто. Припав к экранам в модулях, уцелевшие силились разглядеть покинутый корабль, но космос оказался пуст.
– Работаем, мальчики и девочки… – бормотал Рашен. – Работаем…
– Мне запретили, – кивнул Эндрю. – Но тебе я расскажу. Наверное, ты должна это знать. Понимаешь, любимая, ты… Если можно применить к тебе это слово, ты – рыцарь. Честный вояка. Адмирал Рашен в молодые годы, с той всего лишь разницей, что ты девочка, а он мальчик.