И бросил быстрый взгляд на Карпова. Чеканщик, надо отдать ему должное, воспринял заявление достаточно спокойно. Лишь левая бровь дернулась едва заметно. То ли удивление выразил, то ли сочувствие, то ли еще чего-то…
Но главное, он пытается. Он хочет. После возвращения из клиники Рыжков сжег все, что написал в «героиновую эпоху», и несколько месяцев не притрагивался к перу. Теперь он возвращается.
Взгляд Стрекалова вновь уперся в портреты.
«Ты запутался, Григорий. Ты отплыл от одного берега, а к другому не причалил. Тебе нужно время, чтобы разобраться в себе, а его у тебя нет. Ты запутался, тебе кажется, что самый легкий выбор — самый правильный. Но это, поверь мне, не так…»
— Три года назад убрали американского сенатора. Бедняга обожал плескаться в бассейне ранним утром, а поскольку ранчо тщательно охранялось, телохранители относились к моциону шефа без должного внимания и не всегда сопровождали его во время купания. В тот день сенатор оказался у бассейна один, как обычно, нырнул с бортика — он не любил входить в воду по лесенке, — а на поверхности оказалась расстелена тонкая, но прочная пленка. В которой сенатор благополучно запутался.
«Нет, не правда. Оружейник достанется Шипилову, а за убийство Арифа ответят крайние: ты и Сардар».