— Личные чувства мешают хорошей политике, — улыбнулся я, — юридическим решениям и деловым отношениям.
Как только машина остановилась, я распахнул дверцу и выскочил. О, черт, я ведь был босиком! Проклятье.
Хлопья пепла падали на нас со всех сторон, а дым становился все гуще и гуще. Мы неслись вперед, и огонь, казалось, подступал к нам все ближе и ближе. Целые простыни огня застилали небо, с которого непрерывно доносились раскаты грома, а жаркие волны нахлынули на нас, омывая со всех сторон. Деревья, мимо которых мы бежали, почернели, листья скрючились, а кустарник задымился. Насколько хватало глаз, впереди нас не ожидало ничего, кроме аллеи огня. Мы побежали быстрее, не сомневаясь, что скоро будет еще хуже. И мы не ошиблись.
— Но ведь ты же начальник. И я считал, что ты строишь свои планы. Зато во время нашего пути ты вел себя достаточно прозорливо. Я знаю, ты — Корвин.
И Рэндом продолжал держать пистолет нацеленным в его голову.
Борт корабля Каина только ударился о наш, когда холодная фигура потеплела и зашевелилась.