— Ах, матушка, помилуйте! Я делала все, что вы говорили мне, но… я больше не могу так! Я его ненавижу!
Он вжался в землю, кляня себя за беспечность.
И еще претензию предъявила, мол, у других сыновья почтительные да при чинах, один Гавел в грязи копается.
И добре, что сама Лизанька распрекрасно сие понимает.
— Семнадцать… — задумчиво повторил Лихослав. — И в Познаньск вы отправляетесь…
— Всем хороши, — честно ответила Евдокия. — Даже чересчур…