Он вжался в землю, кляня себя за беспечность.
И еще претензию предъявила, мол, у других сыновья почтительные да при чинах, один Гавел в грязи копается.
И добре, что сама Лизанька распрекрасно сие понимает.
— Семнадцать… — задумчиво повторил Лихослав. — И в Познаньск вы отправляетесь…
— Всем хороши, — честно ответила Евдокия. — Даже чересчур…
…ах, Лизанька, Лизанька, дочка младшая, любимая… и матушка твоя, чтоб ей икалось… оно-то девицу понять можно: как устоять перед этаким-то красавцем, смуглым да чернявым? Обходительным, что Хельм, по душу явившийся… и тает, тает сердечко девичье.