Я ел столько, сколько в меня могло вместиться, потому что это была лучшая трапеза, которую мне предложили с того самого дня Коронации. Из застольных бесед я понял, что сегодня как раз исполняется годовщина того дня, а это означало, что я провел в подземелье целый год.
Ночь прошла спокойно, никто на нас не нападал, и всю ночь и весь следующий день присоединялись к нам остатки нашего войска. Их уже было пять тысяч. В отдалении виднелся Амбер.
Он был великолепен, даже лучше, чем я его помнил. Он несся вперед как вихрь и шпага его в его руке была живой в отблесках света. Они падали перед ним, боже, как они падали! И что бы ни говорили о Блейзе, в тот день он показал себя как истинный принц и вел себя, как подобает этому рангу. Я стал думать, сколько он продержится. В левой руке он держал кинжал, используя его с ярой жестокостью, как только представлялся такой случай. Он потерял этот кинжал, оставив его в горле одиннадцатой жертвы.
Тут она посмотрела на меня, рассмеялась и в глазах ее зажглись огоньки.
Стена осветилась. Когда пламя поднялось выше, я сконцентрировался на башне и начал вспоминать ее. Мне показалось, что я услышал крик чаек. Подуло свежим, напоенным солоноватым морским запахом, бризом, и, по мере того, как я смотрел, место это становилось все реальнее и реальнее.
— Не на столько уж ты милостив, — ответил я. — Ты прекрасно знаешь, что просто оставил меня подыхать от чумы. А в последний раз, насколько я помню, все решил жребий.