– Тебе не пеняют, – слегка возвысив голос, заметил Нэд. – Тебе прямо говорят: девка твоя – дура бесполезная. Ты для чего ее сюда приволок? Захотелось бабу-ратника состряпать потехи для? Из рода выдернули, из семьи забрали для того лишь, чтобы не знать, куда теперь ее деть?
Мать растерянно разглядывала дочь, не узнавая, не понимая… Короткие волосы делали девушку похожей на парня, мягкого тела – как не бывало, грудь, и ту не видать, да еще и в портах… И личико-то совсем худое, едва не с кулачок. А уж вытянулась-то как, на голову выше стала!
В темноте сверкнуло мертвенное голубое сияние, и оборотень покатился по земле, рыча и воя, объятый призрачным свечением. С ужасом несостоявшаяся жертва узрела на человеческих плечах страшную звериную голову. Тварь упала на четвереньки, неестественно выгнула хребет, и одежда с треском расползлась. Волколак метнулся вперед, делая кувырок через голову. Брызнула кровь, и живая кожа лопнула, обнажая мокрую звериную шкуру.
Глава на миг смешался. Он знал, рано или поздно Клесх спросит о судьбе своей пленницы, и придется отвечать, чувствуя себя оправдывающимся старым дураком. Но все же смотритель надеялся, что это произойдет тогда, когда рядом не окажется других послухов, кроме стен.
– Это что ж, нам еще и в портах ходить, и мыться с вами? – помертвела Лесана.
– Он так же виноват! Значит, пусть драит нужники вместе со мной!