– Верно говорит. Так за что же его наказывать, старший? – усмехнулся Донатос. – Ты давеча сказал, что девка должна послужить для учебы. Вот и послужила. Радоваться надо, что через смерть одной дуры у нас родился стоящий колдун, который теперь кого хочешь и поднимет, и упокоит. Он принял наше ремесло.
– Дитятко, ехать-то как долго к вам! Хотела пирогов напечь, так за шесть-то дней все бы перепортились. И гостинчиком домашним тебя не порадовать! Хранители пресветлые, одни глаза и остались, что ж за наука тут у вас? Вот, я тебе меда привезла. Вот сухарики, как ты любишь, с солью каленой, вот ягодки сушеные, малинка тут, тут черника. Ой, урожай какой в этом году в лесу – страсть! Необеримо! От дому на версту отойдешь, а кузов уже полнехонек. Я-то их сушу, а у Жмени молодуха догадала в меду топить. Уж мы наделали, я вот и тебе привезла, кушай. Не видишь небось тут ничего…
– Ты не выглядишь радостной, – справедливо заметил толстяк и добавил: – Меня Тамиром зовут.
– Хватит сопли жевать! Пошел вон отсюда! И чтобы через полоборота переоделся и у мертвецкой стоял. Опоздаешь – на всю ночь там закрою. И даже не надейся травки перебирать. Тебе вторая родня – покойники, поэтому привыкай.
– Я в Старград собирался, – расстроенно продолжал юноша. – Меня родители благословили на труды в пекарню посадскую.