Горькие слезы обиды, несправедливой, потекли по щекам. Мне так тошно стало. Тошно и противно.
— Потрясающая получилась тренировка, — сказала я Гобби по дороге в общежитие.
— Вам от самих себя тошно! — Мои слова в пустом деревянном строении звучали набатом. — Тошно, до безумия! Вы ощущаете себя слабыми, жалкими, беззащитными.
— А теперь подержи, — попросила я, повисая на его руках.
Меня не нужно было просить дважды. Быстренько поднялась, пожелала всем… доброго вечера, так как трупа одного хватило уже, и не оглядываясь покинула кабинет. Дастел, вышедший следом, закрыл дверь сам, снял с себя мантию, укутал меня и, обняв за плечи, молча повел прочь от ректорского кабинета, сурово глядя вперед.
Я уже боялась читать дальше. Просто боялась, но прочла.