— Если законную, то нет, — зло ухмыльнулся араб, и его ухмылка мне не понравилась.
— Громко ори и маши секирой. После твоего перформанса этого хватит.
— Только тех, кого вы прибили сами, мастер-вой.
Как ни странно, именно вымученная улыбка юного араба словно распустила узлы напряжения, и я окончательно поверил, что все же вывернулся из этой ситуации. Как несколько минут назад сказкой казалось спасение, так теперь страшным сном в прошлое уходили перипетии в пыточной каюте.
— Седмицу тому… — тихо прошептала девушка.
— Дай угадаю, — хмыкнул я, — ты узнал об этом по едва уловимым признакам в лице и походке?