— Громко ори и маши секирой. После твоего перформанса этого хватит.
— Только тех, кого вы прибили сами, мастер-вой.
Как ни странно, именно вымученная улыбка юного араба словно распустила узлы напряжения, и я окончательно поверил, что все же вывернулся из этой ситуации. Как несколько минут назад сказкой казалось спасение, так теперь страшным сном в прошлое уходили перипетии в пыточной каюте.
— Седмицу тому… — тихо прошептала девушка.
— Дай угадаю, — хмыкнул я, — ты узнал об этом по едва уловимым признакам в лице и походке?
В принципе внешнеполитические дела были частично в пассиве. В конце зимы к входу в долину являлись эмиссары от ордена, но диалога с этими совершенно больными на голову людьми не получалось, да и получиться не могло априори.