– Если я не пойду, – Император повернул голову в ту сторону, – мы никогда не опрокинем магиков. Нам нельзя их бояться. Если так – мы будем разбиты еще до боя. Неужели я должен говорить это моим храбрецам, одержавшим победу в Мельине? И легко взбежал по ступеням.
Заклятье – и наконец вступает в силу ее собственная магия, вступает в бой с расползающимся по телу ядом. На лбу Клары появляется пот, ее начинает трясти как в лихорадке; сердце бьется судорожно и учащенно, то и дело давая перебои; кровь меняет привычное русло, где замирая, а где и поворачивая вспять; Клара гонит весь яд обратно в плечо (которое уже ничего не чувствует, и правая рука уже совсем не шевелится), потому что паралич можно вылечить только тем же ядом, которым он вызван…
– Где же твои козлоногие друзья? – хмуро осведомился Эгмонт.
А потом ее взор подернулся алым, и из этого облака внезапно проступила фигура священника – истерзанного, с изрезанным лицом, с торчащими кольями в мякоти рук и ног, теми самыми кольями, которыми Тави прибивала труп к земле, готовясь заняться некромантией.
Быстро посдирав иконы со стен и устроив из них костер, гномы ушли, оставив на полу изрубленные тела хумансов.
Длинная живая цепь ползла и ползла унылой чередой; в этом монотонном движении было нечто завораживающее. Агата невольно подалась вперед, пытаясь рассмотреть подробности.