— Киношка — это хорошо, — пробубнил парень с противоположного конца стола. — Но разве мы не все деньги пропили?
На кухне что-то разбилось. Что-то тяжелое упало и разбилось.
И, едва ли не впервые в жизни, Игорь почувствовал робость наедине с женщиной. Молчаливая уверенность, с которой он вез Настю домой, сменилась юношеской застенчивостью, ожиданием… — нет, пониманием! — приближающегося чуда. Пониманием, что этот раз станет особенным.
— От…ь, — отрезал Седло. — Как получится. Или тебе бабки не нужны?
Мустафа не ответил. Медленно пил чай, не сводя глаз с качающихся за окном веток.
На грязную тарелку упала слеза. Тареев раздавил едва начатую сигарету и снова закурил.