— Получается, Светка, мы с тобой одни? Ночью. У костра.
Хомяков изменил науке, но не истории. Покинув институт, Валерий Леонидович открыл собственный салон и, благодаря энциклопедическим своим знаниям и нечеловеческому упорству, через каких-то три года стал самым известным в Москве антикваром.
И только я уловил, что Гостюхин не спрашивал — он говорил так, словно все знал.
Длинный сделал движение рукой, словно хотел ударить старика по лицу, но Володя успел дернуть приятеля за плечо.
— Ты не будешь со мной спать, если я не захочу этого сама, и не будешь приказывать кому-нибудь со мной спать.
Но цели своей достигла: Борода опомнился, медленно разжал руки. Потер щеку. Опустил глаза.