Поклон был низким и глубоким. Но Торий понял – источник ювелир не сдаст. И едва не взвыл от гнева. А потом призадумался. Не был бы барон градоправителем, если бы давал себе гневаться по каждому поводу.
– Ты сам говорил, там ничего не останется. Ни охраны, ни-че-го. Надо просто прийти и взять.
– Али, друг мой! Пусть дорога твоего коня всегда будет гладкой, стада обильными, луга – густыми, жены – юными и прекрасными.
Вирман – не больше, но пираты-то об этом не знали. И когда им предложили сдаться или умереть, пираты не стали долго раздумывать.
Лилю так и тянуло рявкнуть: «Короче, Склифосовский!» Останавливало только нежелание тратить хорошую шутку на дурака.
– Разумеется. Я буду молиться, чтобы Альдонай простил этого несчастного.