– Ты уже большой мальчик, придумай что-нибудь.
– Ты слишком много внимания уделяешь собственной персоне.
Впрочем, старания окупились сторицей – эдакой каракатице приглядывать за Бертой было куда сподручней, нежели дюжим молодцам, в которых соглядатаев не опознает разве что слепой. К тому же старушка до своего ареста проживала в провинциальной глухомани, со столичным преступным сообществом дел не имела и потому никому не могла сболтнуть о моем странном интересе к жившей через дорогу вдовушке, пусть даже и случайно.
– Сегодня мы проводим всенощную службу во здравие герцога Гастре, не желаете присоединиться?
– Успокойся! – потребовал я. – Сколько их было?
– Оно того стоило? – спросил вдруг чернокнижник. – Сжечь собственную душу, вновь стать обычным человеком. Ты ведь, по сути, убил себя! Убил примерно три четверти Себастьяна Марта!