– Сейчас вы сами все увидите, – вздохнул ревизор и повернулся ко мне: – Вы закончили, святой отец?
– Не знаю. Лица незнакомые, при мне никто не произнес ни слова.
На лицах – ни тени эмоций; никто не произнес ни слова, будто не живые люди, а мертвецы ходячие. Или так оно и есть?
– Удваивай! – прошипел я, толкнув владельца заведения в бок. – Удваивай, говорю!
Я открыл глаза, и лучник испуганно попятился.
Одна морока с этой кожей: летом жарко невыносимо, зимой зуб на зуб не попадает. Братья-экзорцисты будто нарочно себе такую одежду подобрали; у них в жизни ровно так же – либо черное, либо белое, никаких полутонов.