Приступ скрутил неожиданно сильно; приступ злой, неурочный и насквозь неправильный.
– Очень интересно, – пожевал пухлыми губами толстяк. – Чем обусловлен такой порядок?
Помимо двух десятков надзирателей и охранников ночной смены, молчаливых и хмурых, в караульное помещение поднялась и вся следственная группа. Дознаватели перекладывали по задвинутому в угол столу какие-то бумажки, негромко переговаривались и поглядывали на тюремных служителей с нескрываемой неприязнью. Братья-экзорцисты столь откровенных взглядов себе не позволяли, но им просто было не до того. Монахи под своими глухими кожаными плащами, шляпами и полумасками явно обливались потом и, когда обнаружили, что от дыры в потолке зарешеченной клетушки тянет свежим воздухом, сразу переместились поближе.
– Проверь наши курильни, если найдешь этого господина, незамедлительно сообщи… – Я посмотрел на дознавателя: – Куда сообщить, мастер Ольтер? В контору?
– Ты б присел, что ли, – предложил Эдвард.
Да с чего бы тюремщикам арестанта к койке приматывать? Заковали бы в кандалы, и вся недолга.