Я стал невидимкой. Одним из гуляк, неприметным человечком – и отчасти мне это даже нравилось. Снова стать обычным, ничем не примечательным обывателем, так ли это плохо?
Выйдя на задний двор, я увидел на посыпанной гравием дорожке длинный след, словно бы оставшийся от волочения чего-то тяжелого, мысленно продолжил его и, не сдержавшись, выругался: след шел к погребу.
Ловкач, безмятежно насвистывая, наполнил вином хрустальный бокал, подхватил из вазы персик и отошел к окну. Эдвард Рох опустился в глубокое кресло, но его невозмутимость была насквозь напускной – пальцы правой руки замерли в непосредственной близости от рукояти ботиночного ножа. Хмурый попросту встал сбоку от входной двери.
Карл Вадер был человеком непростой судьбы. Уроженец одного из карликовых государств Пакта, из-за несчастной любви он записался добровольцем в армию в самом начале войны с Лансом и уцелел в устроенной еретиками бойне не иначе как чудом.
Однажды в Леме брат-экзекутор своей молитвой едва не вышиб из меня дух, и тогда я, словно гарпун, швырнул в него беса, а когда порождение Пустоты угодило в цель, обратным рывком выдрал его вместе с душой монаха. Сработало с экзекутором, сработает и с экзорцистом.
– А в Охранке что-нибудь знают о пунктуальности?