– Прямо сейчас? – удивился я, когда отец Доминик направился на выход.
Следующим днем на дворцовой площади оказалось неожиданно многолюдно. И пусть на головы зевакам с неба сыпались хлопья мокрого снега, а порывы резкого ветра так и развевали полы длинных плащей, никто и не думал расходиться. Наоборот, будто привлеченные светом ночника мотыльки, горожане понемногу стягивались к памятнику Святому Огюсту.
– Да как он выглядит? – озадачился дядька. – Обычно выглядит. Я и видел-то его всего раз, плату за постой он в комнате на столе оставляет.
– Если я ответил на все твои вопросы, не мог бы ты оставить меня в одиночестве?
Получается, надо начинать понемногу отходить от дел, чтобы в любой момент бросить все и уйти на заслуженный отдых, а не метаться по Святым Землям, скрываясь от рассерженных партнеров.
Внутрь заходить не стал и свернул в неприметный закуток, где из-за покатых крыш проглядывали кроны деревьев. Узенький проход меж глухих стен вывел меня в безлюдный переулок, и я помянул недобрым словом Клааса, не удосужившегося предупредить о том, что здесь настоящий лабиринт.