Я заскрипел зубами, вынужденный и это стерпеть. Ничего ведь реально не поделаешь с этой скотиной! Пользуется отродье бесовское своей нематериальностью и неуязвимостью.
У меня целая четверть часа ушла на то, чтобы обойти столь обширную пещеру и всю ее внимательно осмотреть. Жаль только, ничего путного не нашлось… Так, валяется в трещинах и меж камней у стен всякая ерунда наподобие ссохшихся, заскорузлых обрывков кожи с позеленевшими медными нашлепками-заклепками; изрядно побитых ржой кусков кольчуг и останков наборных броней; а также великого множества наконечников стрел. Из более-менее стоящих находок можно упомянуть разве что пару серебряных цепочек с медальонами да простенький золотой перстенек с тигровым опалом… Ну и еще с разбитого, верно, драконьими лапами магического посоха немного драгоценного металла наколупал. Унции две. И небольшой изумруд подобрал…
О дальнейшей беседе у меня остались лишь смутные воспоминания поутру. Запомнилось только, что ничего сколь-либо важного больше не обсуждалось и разговор скатился к банальной трепотне ни о чем. И меня, наевшегося и напившегося, сразу стало клонить в сон… Навязчивое желание примоститься где-нибудь и закрыть хоть ненадолго, пусть совсем на чуть-чуть, слипающиеся глаза было настолько сильным, что устоять было просто невозможно. Все-таки вымотался я как собака за этот долгий-долгий день…
– Хорошо, я уяснил, – покладисто высказался я.
Собравшись, я решительно поднялся по ступеням на высокое крыльцо. Приблизился к дверям. Миновав их, заглянул внутрь здания. Обвел настороженным взглядом пустующее пространство громадного холла, сравнимого по размерам с центральной площадью какой-нибудь небольшой деревеньки, и проследовал дальше… Мимо высоченных, вздымающихся почти до потолка – на целых три этажа – арочных окон, ощерившихся обломками деревянных рам; мимо чудовищных размеров хрустальной люстры, сорвавшейся когда-то с удерживающего ее крюка и разбившейся вдребезги при падении на пол; мимо воистину гигантской лестницы из белого камня, с низкими массивными перилами, опирающимися через короткие промежутки на толстенные фигурные балясины.
Еще миг соображал, что же делать. Нахмурился. Отбросил оставшийся от фальшиона никчемный обломок. Придумав, улыбнулся. Поднял правую ногу… Чтобы тут же опустить ее на голову своего врага, втаптывая древнюю черепушку в камень.