Да, первым был Ирдис Эваллё. К его гибели Инквизиция не приложила руку – хотя кто, как не она, травил несчастную саттарскую ведьму и довел её до того, что та решила отомстить, да просчиталась, натравив Дикую Охоту совсем на иную добычу?
– Что дальше, Фесс? – Рысь вытерла губы тыльной стороной ладони. На коже осталась алая полоса. – Проклятье… надорвалась, похоже… а, чего теперь терять… Так как дверь открывать будем?
На помощь к ней ринулся было гном, ему наперерез – невысоклик, подняв не по росту длинный и тяжёлый бастард.
– Вот только интересно, туда ли мы идём, – задумчиво проронил Император, сворачивая в очередной коридор. – Уж сколько времени тащимся! А никого и ничего. Даже ловушек нам не приготовили. Ни тебе решёток падающих, ни плит давящих, ничего подобного.
В облаке ворвавшегося пара через порог переступили двое – мужчина и женщина, оба в тёплых меховых шубах, делавших их похожими на каких-то диковинных зверей. Ни тот, ни другая не имели на виду оружия, только Анэто опирался на вычурный белоснежный посох с крупным адамантом в оголовке.
– Они сочли, что ты – Разрушитель… – эльфийка остановилась, выпрямилась, её и Фесса взгляды скрестились. – Если отбросить словесную шелуху, так любимую Тёмными, они решили, что настала пора Последних Дней и что Западная Тьма готова к последнему рывку на восток. И что ты – воплощённое Разрушение, апостол Тьмы, ещё не осознавший себя, но твёрдо стоящий на пути к этому. Понятно, почему они не убили тебя. Всё то же, очень характерное для Тёмных – умри ты сегодня, а я завтра. – Вейде вздохнула. – Что ж, если они правы… то тогда всё и впрямь становится бессмысленным.