– Да у меня ж своя баржа! Я могу поплыть, куда захочу.
Ваэлин заглянул в ход: узкую щель в выветренной стене утеса, на которую они бы и внимания не обратили, если бы лорд Мустор им ее не указал. Во мраке тоннеля еле виднелась причина гнева Макрила: груда огромных валунов. Проход был завален снизу доверху. Камни были слишком тяжелы, их скромными силами их было никак не разобрать. Макрил был прав: толку от хода не было никакого.
– Его не было, – ответил он, слезая с телеги. – Мне надо поговорить с аспектом. Жди здесь.
Они подошли к замысловато украшенной карете. Дерево с вычурной резьбой сияло сусальным золотом, окна были задернуты черным бархатом. Запряжена карета была четверкой серых в яблоках. Король жестом велел Ваэлину отворить дверцу, кряхтя, забрался в карету и поманил за собой Ваэлина. Король устроился на мягком кожаном сиденье и постучал в стенку костлявым кулаком.
Щит появился немного погодя. Он возглавлял отряд матросов с копьями, которые быстро разошлись в разные стороны и встали кольцом вокруг арены. Щит, несомненно, стремился к тому, чтобы его мщение осуществилось без вмешательства со стороны толпы, которая теперь начала заполнять места. Настроение людей было скорее напряженным, нежели праздничным. Немало глаз впивалось в спину Аль-Сорне, однако улюлюканья и брани слышно не было, и я задался вопросом, не приложил ли Щит особые усилия для того, чтобы это событие имело хоть какое-то подобие цивилизованности.
– Мы все понимаем, Каэнис. Скоро увидимся. Мы все скоро увидимся.