Он оказался прав. Той же ночью Оден выбрался из дома. Ушел недалеко, до ближайшего вяза, у корней которого устроился.
Он вложил нож в руку, тот самый, которым Торхилд так себя и не убила.
– Выше нос, – подсказывает Брокк, в руку которого я вцепилась и не уверена, что смогу пальцы разжать. – Ты красавица.
– Не все библиотеки были вывезены, – продолжил король. Он смотрел не на Виттара, но на пальцы, на которых осталась книжная пыль. – Моя драгоценная сестра пыталась уничтожить отчеты о некоторых… экспериментах. И у нее отчасти получилось.
Ремни мышц… бугры и впадины… линия позвоночника… жесткий остов ребер. Если прижать ладонь, то сердце слышно. И еще как легкие работают. И вообще слушать его почти так же интересно, как пробовать.
И она же, перепечатанная уже в «Сплетнике», куда более красочная, едва прикрытая фиговыми листочками деланой анонимности. Грязная газетенка, но весьма любимая простонародьем. Виттар, скользнув взглядом по рисункам, перевернул страницу.