Не отвернулась. Смотрит снизу вверх, ждет ответа. А Оден и сам не знает, что ответить. Молчал. И молчал бы дальше столько, на сколько хватило бы сил.
– Они боятся, что я стану мстить. – Сумки я обнаружила неподалеку. И еще корзинку с куриными яйцами.
– Две недели назад она была тебе не нужна. Что изменилось?
– Вы… – Она вдруг вспомнила что-то важное. – Вы не сами изменились… от вас травой пахло… я знаю… Макэйо ее иногда жег, и… дым забирает разум. Он становился очень злым. И еще подолгу не отпускал, иногда до утра или дольше. Больно было.
С протяжным скрипом проворачиваются колеса. Днище экипажа покачивается. Рама скользкая, но я сжимаю пальцы, понимая, что стоит отпустить – и все…
Но этот вариант Одену совершенно не по вкусу. И говорит он лишь потому, что обещал сказать.